Разведанные трудноизвлекаемые запасы (ТРИЗ) углеводородов в России за последние девять лет увеличились на 30%. При этом, по данным Роснедр, на начало 2023 года под различные льготные режимы потенциально подпадает 53% извлекаемых запасов нефти. Из них больше половины (58%) относятся к трудноизвлекаемым (то есть характеризующимся сложными геологическими условиями залегания), а 42% приходится на запасы, добыча которых сопряжена с суровыми климатическими условиями.
Надо признать, что дела с разработкой «трудных» запасов в России обстоят не так плохо, как принято считать. Так, средний показатель нефтеотдачи в РФ равен примерно 40%, что близко к верхней границе диапазона, демонстрируемого ведущими нефтедобывающими странами (35–40%). Применяется также широкий спектр (по некоторым подсчетам, до 400) различных технологий повышения нефтеотдачи.
Ключ к «трудным» запасам
Рост доли трудноизвлекаемых запасов нефти в России – явление закономерное, поскольку крупные месторождения с «легким» сырьем близки к истощению. Наиболее крупные залежи трудноизвлекаемой нефти в РФ приурочены к так называемой баженовской свите, которую уже разрабатывает ряд отечественных ВИНК. По прогнозным оценкам, объем геологических запасов углеводородов в баженовской свите достигает 18–60 млрд т. Эффективных технологий работы с баженовской свитой на сегодня не существует.
Можно ли вовсе отказаться от разработки ТРИЗ? Если Россия намерена сохранять свои позиции в качестве ведущей энергетической державы, то нам, безусловно, рано или поздно придется заниматься освоением «трудной» нефти. Да, в последнее время много говорится о перспективах энергоперехода, о снижении роли нефти в глобальном энергобалансе, но практика такова, что пока что именно нефтегазовые доходы составляют основу российской экономики. Так, по данным вице-премьера Александра Новака, по итогам 2022 года углеводороды обеспечили 42% доходной части бюджета страны. При этом в абсолютном выражении доходы от нефтегазовой отрасли за прошлый год выросли на 2,5 трлн рублей (на 28%). И если в перспективе данный показатель и будет снижаться, то это должно произойти благодаря развитию новых секторов ТЭК, а не из-за того, что нам просто нечего больше будет добывать… Поэтому разработка ТРИЗ – крайне насущная задача.
Одновременно с долей ТРИЗ повышается и средняя себестоимость добычи нефти. Не секрет, что часть отечественных запасов рентабельно разрабатывать только при стоимости «черного золота» в районе $100 за баррель.
Поэтому для того, чтобы ввести в эксплуатацию необходимый объем ТРИЗ, надо научиться с ними работать – не только с точки зрения технологий, но и с позиций налогового регулирования. Наиболее адекватным фискальным механизмом в этой связи представляется налог на дополнительный доход (НДД), эксперимент по введению которого проводится в нашей стране уже несколько лет. И здесь очень важно не только предложить оптимальное налоговое решение и наработать практику его правоприменения, но и обеспечить его стабильность и неизменность. К сожалению, в России часто бывает так, что разумная налоговая инициатива затем обрастает различными «надстройками» и «пристройками» и в результате утрачивает свою суть и теряет эффективность.
Технологического голода не будет
Безусловно, помимо фискальных условий огромную роль играют технологии извлечения «трудных» запасов. Тут стоит напомнить, что первые секторальные санкции против России, веденные коллективным Западом в 2014 году, были направлены, в частности, на запрет поставок в нашу страну технологий и оборудования для добычи сланцевой нефти и разработки шельфовых месторождений.
Однако санкции не затормозили процесс освоения ТРИЗ в России. Как ни банально это звучит, не существует таких санкций, которые нельзя было бы преодолеть с использованием финансовых рычагов. Если будут созданы финансовые стимулы для добычи «трудной» нефти, то найдутся желающие поставить необходимое оборудование и технологии (либо свои собственные, либо западные, но через третьи-четвертые-пятые страны). Да, после ухода из РФ ряда западных компаний у отечественного ТЭК возникли некоторые технологические провалы (будем надеяться, временные). В первую очередь это касается технологий по крупнотоннажному сжижению газа. Но вот в сфере ТРИЗ ситуация достаточно обнадеживающая – здесь пока не наблюдается «технологического голода».
Однако почивать на лаврах рано. Важно понимать, что, в отличие от ряда других технологических направлений, в сфере ТРИЗ мы практически не можем рассчитывать на альтернативные источники импорта технологий и оборудования. Китай пока значительно уступает западным государствам в сфере их разработки. Канада, имеющая самый большой опыт освоения ТРИЗ, присоединилась к антироссийским санкциям. А абсолютный мировой лидер по объемам запасов «трудной» нефти – Венесуэла – практически не обладает собственными серьезными наработками в этой области. Поэтому надо либо делать упор на собственные силы, либо же создавать новые международные партнерства с привлечением всех заинтересованных дружественных государств.
И надо признать, что важные шаги на этом пути уже делаются. Так, в 2021 году по инициативе Минэнерго, «Газпром нефти» и администрации ХМАО–Югры был разработан и утвержден федеральный проект «Технологии освоения трудноизвлекаемых углеводородов». Его цель – создание рентабельных технологий разведки и добычи трудноизвлекаемых запасов углеводородов, а также локализация соответствующего производства для формирования отечественной отрасли высокотехнологичных нефтесервисных услуг. Реализация данной программы, по оценкам «Газпром нефти», может обеспечить до 50 млн т ежегодной дополнительной добычи к 2030 году на месторождениях Западной Сибири.
Поддержать малышей
Есть еще один важный механизм, способный интенсифицировать освоение ТРИЗ в России. Как известно, многие крупные месторождения, выходящие на стадию истощения, уже не интересны крупным ВИНК. Но они могут быть интересны малым и средним компаниям, у которых совсем другие требования к масштабам проектов и уровню рентабельности. И задача «малышей» – отрабатывать эти «хвосты». О необходимости выстраивания такой схемы работы говорится уже много лет, но пока делается очень мало. Необходимо сформировать механизмы передачи истощенных объектов от ВИНК малым компаниям, а также предусмотреть соответствующие налоговые льготы для предприятий, которые занимаются извлечением остаточных запасов с использованием методов повышения нефтеотдачи.
Требуется также облегчить «малышам» доступ к кредитам и иным формам финансирования с целью реализации проектов по освоению ТРИЗ. При этом важно подчеркнуть, что речь не идет о субсидиях из бюджета, о так называемых «вертолетных» деньгах. Просто надо сформировать благоприятный налоговый режим, который был бы привлекателен для инвесторов всех форм собственности.
Здесь мы можем обратиться к зарубежному опыту. В тех же США основную часть добычи обеспечивают не компании-мейджоры, а тысячи и тысячи небольших компаний, ведущих добычу в том числе и сланцевой (то есть «трудной») нефти. И национальное законодательство нацелено на всестороннюю поддержку такого бизнеса.
Источник: ИНФОТЭК