Поощрять капиталовложения надо, но не законом о СЗПК

Государственная Дума приняла в первом чтении законопроект, о соглашениях о защите и поощрении капиталовложений (СЗПК). Все естественные монополии − «Газпром», «Ростелеком», «Транснефть», РЖД − дружно выступили против законопроекта.

Поощрение капиталовложений − нормальная практика всех развитых государство, но каждое использует свои механизмы. Общее между ними то, что эти поощрения даются без ущерба для других участников рынка. В России придумали нечто свое, совершенно особенное.

В законопроекта о СЗПК говорится, что при инвестициях сверх определенного размера государство обязано гарантировать инвестору на определенный срок неизменность условий хозяйствования − налогов и тарифов. Более того, инфраструктурная часть проектов по решению правительства может быть профинансирована деньгами естественных монополий. Если же тарифы и налоги придется поднять, государство и монополии обязаны компенсировать инвестору возникшие вследствие этого дополнительные расходы.

Монополии – участники рынка, поэтому получается, что законопроект предлагает одним участникам рынка компенсировать потерю доходов другим участникам рынка. Абсурд!

Естественные монополии предупреждают, что компенсировать неизменность тарифов для проектов, регулируемых СЗПК, придется за счет других потребителей, а обязанность финансировать создание инфраструктуры в интересах инвестора ведет к утрате монополиями контроля над своими инвестпрограммами.

У позиции монополий есть и другая сторона, не в их пользу. Государственные компании обязаны выполнять распоряжения собственника по инвестициям в инфраструктуру, что они и делают. Инвестпрограммы монополий (кроме «Газпрома») утверждаются правительством, которое вправе вписать в них то, что считает нужным. Однако механизм компенсации монополий убытков от искажения инвестпрограмм в чью-то пользу в законе о СЗПК никак не прописан. Это может привести к тому, с чем столкнулась «Транснефть», которую заставили за свои средства построить нефтепроводы «Куюмба-Тайшет» и «Заполярье-Пурпе». Рост загрузки этих нефтепроводов на годы отстает от согласованного графика. При этом добиться от нефтяников компенсации за убытки от эксплуатации полупустых труб «Транснефти» не удалось.

Где гарантии, что подобные случаи не повторятся, особенно если речь идет о проектах в Арктике и других труднодоступных регионах?

Монополии правы по существу − абсурдно ставить в особое положение инвестора в рамках СЗПК по сравнению с другими. Многолетняя практика показывает, что как только какая-то часть общества получает привилегии, в эту часть правдами и неправдами стремятся попасть все.

Невозможно также ответить на вопрос, почему нижняя граница для попадания в СЗПК установлена в 500 млн, чем инвестор, вложивший 499 млн хуже того, который вложил 501 млн? Очевидная несправедливость такого деления быстро сведет на нет все полезное, что может дать законопроект, ведь основное требование к любым решениям властей − они должны быть справедливыми и логичными.

Бизнесмены и экономисты не устают повторять − бизнесу нужна стабильность. Не столь важно, какие существуют налоги и какова их величина, важно, чтобы они каждый год-два не менялись. А самый важный показатель стабильности − курс рубля, так как условия работы практически всех российских бизнесов критически зависят от этого параметра. В законе о СЗПК о гарантии стабильности курса рубля не сказано ни слова.

Чиновники правительства и ЦБ утверждают, что ныне «курс рубля к доллару почти не зависит от цены на нефть». Помогает бюджетное правило, которое убирает с рынка излишки долларов при цене нефти выше заданного уровня, не давая рублю укрепляться, и выбрасывая валюту на рынок, если рубль ослабевает.

Действительно, прямой связи между ценой нефти и курсом рубля нет, а вот непрямая − есть. На графике приведена зависимость средней российской заработной платы в бочках нефти. Видно, что количество заработанных гражданами бочек меняется в ограниченных пределах и зависит от цены нефти, но эта связь действует с запозданием год-два. Начинает расти цена нефти − и через год-два начинает расти число заработанных бочек. Падает цена нефти − через год-два уменьшается число заработанных баррелей.

Рис 1. Среднемесячные цены на нефть Urals на Роттердамском и Средиземноморском рынках и цены российской нефти для Мозырского НПЗ и ПО НАФТАН в 2015-2019 гг., в долларах за тонну

С помощью такой зависимости можно попробовать спрогнозировать курс рубля. Средняя за 10 лет заработная плата в баррелях нефти около 10. Поскольку в рублях заработная плата не может уменьшиться, то при падении цены нефти обязан меняться курс рубля.

При среднероссийской заработной плате в 2019 году 46,3 тыс. рублей и цене нефти $54 за бочку эквивалент зарплаты в 10 бочек достигается при курсе 85 рублей за доллар. Если нефть упадет до $40 за баррель, рубль подпрыгнет до 115 единиц за доллар. Близкие цифры будущего курса рубля называют многие известные аналитики.

Scroll Up