«Проблемы России радикально отличаются от стоящих перед ЕС и сильно отличаются от проблем, вставших перед экономикой Китая. Соответственно, должны отличаться и методы их решения»
Сергей Семенцов, заместитель руководителя Центра устойчивого развития Института ВЭБ.РФ
Анна Голышева, ведущий эксперт Центра устойчивого развития Института ВЭБ.РФ
Для российской экономики и общества проблемы экологии и климата сохраняют важность. Есть понимание, что модернизировать промышленность можно только на основе энерго- и ресурсоэффективных технологий, что развитие страны немыслимо без ухода от разрушающих природу и убивающих людей технологий и производств. Поэтому вопросы ESG ни в коей мере не утратили актуальности.
Тем не менее, по нашему глубокому убеждению, главным ориентиром должно стать решение тех экологических и экономических проблем, которые актуальны для нашей страны, понятны и разделяемы ее гражданами. Если нам удастся построить такую систему, зеленая трансформация обретет свою легитимность и будет развиваться безотносительно к международной повестке.
Зеленая трансформация была инициирована развитыми странами, прежде всего Евросоюзом. Для них замедление в развитии — угроза того, что догоняющие государства ликвидируют технологический разрыв. Задача развитых государств — постоянно задавать стандарты, заставляя догоняющих покупать новые технологии, естественно, разработанные в развитых странах. Далеко не всегда переход на новые технологии экономически обоснован. Как правило, эти технологии дороже, внедрение их возможно только тогда, когда старым технологиям ставятся барьеры. Для этого существуют различные механизмы — международные стандарты, инвестиционные политики и налоговое регулирование, давление общественности. При этом для того, чтобы новые технологии приняли все — как бизнес, так и общество, — нужна была понятная всем идея, которая оправдывала бы затраты. Ею стала борьба с изменением климата.
Важно отметить, что при внедрении практики ESG разные страны во всем мире ориентируются прежде всего на решение актуальных для них задач. Это находит отражение в формирующихся национальных системах зеленого финансирования. Такие системы создаются с целью перенаправления финансовых потоков на решение наиболее актуальных проблем. Их центральное звено — зеленые таксономии являются четким ориентиром для инвесторов: какие проекты и технологии им рекомендуется финансировать, а какие финансировать не стоит.
Подходы к определению того, что является «зеленым», в разных странах серьезно отличаются. У всех стран своя структура экономики, своя ресурсная база, свой человеческий и природный капитал. При формировании национальных систем зеленого финансирования они исходят именно из этого.
Так, в ЕС базовые экологические проблемы решены — Рейн давно перестал быть сточной канавой Европы, воздух в городах чист и приятен. Но ископаемое топливо, на котором Европа поднялась в XIX-XX веках, банально кончилось, его просто больше нет. Естественно, под это выстроена программа «зеленый переход», предусматривающая полный отказ от ископаемого топлива. В результате зеленая таксономия ЕС ставит во главу угла вопросы изменения климата и сокращения выбросов парниковых газов, перехода на возобновляемые источники энергии. Получится или нет — другой вопрос, но задача поставлена именно так. И если мы посмотрим на таксономию ЕС, то увидим, что она ориентирована на решение именно этой задачи.
При этом даже внутри самого Евросоюза нет единого мнения, что такое зеленый переход. Так, Германия и ряд других стран, уже отказавшихся от использования атомной энергии, ратуют за ее исключение из европейской зеленой таксономии. У Франции, серьезно зависящей от атома, другая позиция. А Польша, энергетика которой основана на угле, по понятным причинам не разделяет энтузиазма своих коллег по Евросоюзу в отношении отказа от этого вида топлива.
Возьмем другой пример — Китай. Здесь мало нефти и газа, зато очень много угля. И близится к завершению этап построения базовой инфраструктуры, необходимой для развития страны. Ее создавали быстро, даже очень быстро. С 1990 по 2020 г. энергобаланс Китая утроился, а производство электроэнергии выросло почти в 12 раз. Побочный эффект — катастрофическое загрязнение воздуха, воды, земли. Такое, что жить и работать стало просто невозможно. А энергии нужно еще, еще и еще.
Понятно, что вопросы экологии — приоритет для Китая. Эффективность использования ресурсов — тоже. Плюс преимущества, обеспеченные местом Китая в международном разделении труда как сборочного цеха мира, в котором развивались новые производства, в том числе компонентов солнечных и ветровых энергостанций. Понятно, что главные задачи Китая сегодня — сокращение загрязнения окружающей среды, энергоэффективность, развитие не углеводородной энергетики. Именно это мы находим в таксономии КНР. В отличие от ЕС приоритет Китая не сокращение выбросов парниковых газов, а снижение негативного экологического воздействия промышленной деятельности в целом.
Проблемы России радикально отличаются от стоящих перед ЕС и сильно отличаются от проблем, вставших перед экономикой Китая. Соответственно, должны отличаться и методы их решения. Мир изобрел прекрасный инструмент — зеленое финансирование, с помощью которого экономику можно развернуть в нужном направлении. Осталось определить, где оно, нужное нам направление.
Экономика России основана на ископаемом топливе. Его много, иногда очень много. Это факт, который нужно (и можно) использовать на благо страны. Еще мы подошли к черте, когда люди не хотят работать на опасных для здоровья производствах, жить в черных от копоти городах, задыхаться от испарений с мусорных полигонов. Обязательными условиями ведения бизнеса, которых требуют люди или, если хотите, которые необходимы для эффективного использования человеческого капитала, являются чистые воздух и вода, сохранение природы. Экология стала важнейшей проблемой, объединяющей жителей нашей страны, понятной и убедительной, примерно так же, как изменение климата для жителей Европы.
Если посмотреть немного глубже, мы увидим, что «глобальная конкурентоспособность», «новые технологии», «инновации», даже «энергоэффективность» звучат для обычного человека несколько абстрактно. Но «чистый воздух», «чистая вода», «ноль отходов» — вполне конкретно. Именно с этой точки зрения, как нам видится, нужно подавать ESG-повестку в России.
Страна уже сделала хороший задел для формирования зеленой экономики. В сентябре 2021 г. постановлением правительства была утверждена национальная таксономия проектов устойчивого развития. В ВЭБ.РФ сформирован Центр зеленого финансирования, который отвечает за формирование системы верификации финансовых инструментов устойчивого развития — кредитов и облигаций, нацеленных на поддержку зеленых и социальных проектов. Создается национальная система верификации. В январе 2022 г. принято решение о включении в перечень верификаторов зеленых финансовых инструментов первых пяти российских организаций.
В процессе разработки таксономии мы старались одновременно следовать международным стандартам и интересам развития российской экономики. В результате было найдено компромиссное решение — наша таксономия состоит из двух частей: зеленой и адаптационной. При этом зеленая таксономия в большей степени ориентирована на то, что принято понимать под «зеленым» в ЕС. Таксономия адаптационных проектов включает виды деятельности, которые критически важны для достижения национальных целей развития, но не в полной мере соответствуют принятому в настоящее время в международной практике пониманию «зеленого». Например, термическая утилизация отходов или плотинные гидроэлектростанции.
На наш взгляд, все задачи зеленой трансформации уже сформулированы. Их достаточно много, иногда они противоречивы. Из широкого спектра таких задач нам необходимо выбрать те, которые могут дать наиболее ощутимый эффект в обозримом будущем. Те, которые нам по силам, и те, для решения которых мы готовы выделять ресурсы, потому что без этого не будет развития.
Уже сейчас понятно, что российская система зеленого финансирования, которая только начинает работать, нуждается в подстройке и модификации. На что нам при этом ориентироваться? Безусловно, нам не нужно игнорировать международный опыт. Конечно, мы надеемся, что со временем ситуация вернется к нормальности и наши компании смогут привлекать финансирование под зеленые проекты на зарубежных рынках.
Направления зеленой трансформации, актуальные для России, понятны, хотя несколько отличаются от того, что принято называть «передовыми практиками». Нам еще далеко до 100% утилизации отходов. Задача в том, чтобы вместо свалок у нас появилась сбалансированная система вторичной переработки и утилизации отходов. В энергетике акцент явно будет не на ВИЭ, а на строительстве новых атомных станций и модернизации тепловых электростанций на основе самых современных технологий — как показали работы ученых из ИНП РАН, это на порядок эффективнее. Разумеется, это водород — его производство и использование в промышленности и на транспорте. В строительстве — это переход на энергоэффективные здания и сооружения.
Для решения этих задач необходима консолидация усилий как государства, так и бизнеса. Но если мы хотим построить лучшее будущее для нашей страны, ESG-повестка в этом — лучший помощник. Бизнес это понимает. На только что прошедшем форуме «Чистая страна» представители «Норникеля», «Русала», НЛМК четко заявили, что программы экологической модернизации будут финансироваться и реализовываться и в этом году, и в следующих.
Проектам в этой области всегда нужна поддержка государства. Она особенно нужна на нынешнем этапе, когда мы все столкнулись с небывалыми вызовами. Поддержка нужна и моральная — четкий сигнал от государства, что задача в новых условиях не снимается и остается приоритетной. Нужна и материальная. Предложения, что для этого нужно, уже есть, дело за малым — решить и сделать.
Источник: Ведомости