Запад не отказывается от своей «зеленой» стратегии, зато пытается отказаться от российских углеводородов. Если Европе удастся воплотить в жизнь свои планы по энергопереходу, доходы России от экспорта нефти и газа в перспективе существенно снизятся, что отразится на экономике страны в целом. Однако углеводороды могут применяться не только в энергетике, и у России есть шанс стать одним из ключевых игроков на новых, активно развивающихся рынках.
ВИЭ конкурируют с нефтью и газом
В последние годы ВИЭ-технологии постоянно дешевеют, и это связано в основном с ростом масштабов их применения. Есть такое понятие – «эффект обучения»: чем больше вы используете ту или иную технологию, чем больше у вас накапливается опыта, развивается система обслуживания, логистика, появляется больше подготовленных кадров, тем ниже капитальные и операционные затраты на единицу того или иного оборудования.
В последние десять лет мы наблюдали многократное снижение расходов по многим технологиям, связанным с возобновляемыми источниками энергии. И оно будет продолжаться по мере роста масштабов использования этих технологий. А вот что касается других отраслей, таких как ядерная энергетика или производство электроэнергии за счет сжигания углеводородов, то там никакого удешевления не видно. В перспективе установки, использующие ископаемое топливо, должны будут оснащаться системами захвата и хранения углерода, что будет существенно повышать их стоимость. Дополнительным фактором удорожания энергии, получаемой за счет нефти и газа, является цена на углерод, которая уже сейчас высока, а станет еще выше.
В прошлом году в России отборы по договорам о поставке мощности (ДПМ) показали, что производители электроэнергии, использующие ВИЭ, предлагают цены за киловатт установленной мощности, сопоставимые с ценами оптового рынка. То есть даже в нашей стране ВИЭ-электроэнергия начинает конкурировать с «углеводородной».
В России капитальные вложения в строительство газовой электростанции составляют менее $1 тыс. за киловатт установленной мощности, атомной станции – $2–3 тыс. (а в среднем по миру данный показатель составляет $5–7 тыс.), угольной станции с хорошими системами очистки – порядка $2 тыс. А для ветряных двигателей, установленных на суше, данный показатель составляет уже менее $1 тыс. Затраты на солнечные установки очень сильно зависят от масштаба – они могут стоить от чуть более $1 тыс. до $2–3 тыс. в зависимости от мощности.
Однако есть еще эксплуатационные затраты. И здесь нужно учитывать, что цены на тот же газ в Европе в последнее время резко выросли. В конкурентной борьбе между ВИЭ и ископаемыми видами топлива переломным будет именно текущее десятилетие, к концу которого «зеленая» электроэнергия станет конкурентоспособной – в сравнении с «углеводородной».
Таким образом, тенденция очевидна: возобновляемые источники энергии будут дешеветь, атомная энергетика останется более или менее на нынешнем уровне, а энергия, производимая за счет ископаемого топлива, будет дорожать. А значит, тому, кто будет отставать в развитии ВИЭ, придется больше платить за энергию.
«Зеленый» путь Европы в обход России
У Европы сейчас появился колоссальный стимул к ускорению энергоперехода. Никакие «зеленые» никогда не смогли бы дать странам ЕС такой толчок. Сейчас к соображениям климатической безопасности добавляются куда более важные аспекты энергетической безопасности, которой всегда будет отдаваться приоритет.
Запад в любом случае будет развивать низкоуглеродные технологии, и сейчас европейцы в первую очередь пытаются отказаться от российских углеводородов. Конечно, сразу это сделать не получится, но планы ЕС простираются до 2027 года. Это более или менее реализуемо, и если Европа эти планы осуществит, то Россия окажется в трудной ситуации. Еще какое-то время, год или два, цены на нефть и газ продержатся на высоких уровнях, а после 2024 года они начнут снижаться.
При этом физический экспорт нефти и газа тоже сократится. Поэтому прогнозируется, что к 2030 году вклад нефтегазового сектора в российскую экономику уменьшится примерно в два раза. И на уровень 2021 года по ВВП Россия выйдет только к 2031 году.
Вторая сторона медали
В то же время «озеленение» европейской энергетики и отказ от российских углеводородов могут растянуться во времени, оставляя России ряд возможностей. Во-первых, сокращая закупки нефти и газа из России, Европа может не снизить фактическое потребление этих энергоносителей на те же объемы, а частично заместить их за счет импорта от других поставщиков. Это означает, что эти поставщики уйдут с других рынков. К тому же некоторые рынки будут расширяться (например, индийский, китайский, африканский), и там рыночные ниши освободятся для России. В некоторой степени это позволит компенсировать потери РФ после 2027 года.
Во-вторых, расширяются возможности для получения аммиака из природного газа. Аммиак является основой для производства азотных удобрений, а спрос на них в развивающихся странах будет расширяться вслед за ростом населения, которому будет требоваться все больше сельхозпродукции. Кроме того, будет развиваться мировой рынок водорода, который также можно производить за счет природного газа (по прогнозам, к 2030 году глобальный водородный рынок будет составлять $650–850 млрд). Правда, при производстве аммиака и водорода нужно будет применять системы захвата СО2.
Но главное – будут развиваться рынки нефте- и газохимии. Углеводороды будут направляться не на топливные цели, а на производство полимеров и другой продукции высоких переделов. Кстати, если посмотреть на структуру баланса нефти, нефтепродуктов и газа в РФ, то видно, что в последние годы потребление этих продуктов в топливном сегменте не росло, зато очень сильно увеличилось их использование на неэнергетические нужды.
Часть продуктов нефте- и газохимии Россия экспортирует, часть использует на внутреннем рынке. Пластики могут заменять металлы, применяться в строительстве, машиностроении и т. д. Конечно, возникает вопрос их утилизации, однако технологии механического и химического рециклирования пластиков развиваются, и доля вторичных пластиков будет расти.
Сейчас мировое потребление пластиков составляет чуть менее 600 млн т в год. Согласно наиболее консервативным прогнозам, к 2050 году оно останется на текущем уровне. Более оптимистичные прогнозы предполагают рост потребления до 1 млрд т. То есть использование пластиков в перспективе как минимум не снизится.
Теоретически Россия могла бы переориентироваться с рынка нефти и газа как энергоносителей на рынки нефтегазохимии и удобрений и стать там важным игроком (впрочем, на рынке удобрений у нас и без того достаточно сильные позиции). Однако это должен быть стратегический выбор, для которого сначала нужно оценить перспективы роста мировых рынков по этим секторам. Надо оценивать, какие рынки будут развиваться быстрее других, как и с какой продукцией на эти рынки выходить.
Источник: Инфотэк